На этой неделе парламент узаконил инициативу властей, согласно которой частным компаниям будет запрещено ввозить в Грузию психотропные препараты, а импорт и реализация препаратов, подлежащих особому контролю, станет прерогативой государства. По словам премьера Ираклия Кобахидзе, причина изменений в том, что «потребление психотропных препаратов, особенно бензодиазепинов, в Грузии превышает разумные пределы, что усиливает обоснованные подозрения общественности в том, что использование этих препаратов в наркотических целях является широко распространенной практикой в Грузии». Комментирует необходимость принятия таких поправок эксперт по вопросам здравоохранения Марина Берадзе.
— На что направлены изменения, внесенные «Грузинской мечтой» в наркополитику? Мы знаем, как это объясняют сами законодатели, а что на самом деле за этим прочитывается?
— Очень важно, чтобы вопросы на эту тему не оставались без ответов, и на все были даны правильные ответы. Я независимый эксперт, не представляю ни одну сторону, и поэтому выслушать мое мнение как человека, который многие годы работал в сфере здравоохранения и имеет опыт, наверное, было бы неплохо, и спасибо за такую возможность.
Что касается наркополитики. Думаю, со мной согласятся, что любое государство заинтересовано в том, чтобы развиваться путем прогресса, поэтому в каждой сфере есть своя политика и определенные цели. Политика здравоохранения, которая у нас существует, подразумевает общую задачу — чего мы хотим добиться, и исходя из этого определяются приоритеты. Не буду распространяться по этому поводу, не стану приводить много примеров и остановлюсь на конкретном моменте. В нашем случае государство выделило главную проблему — демографическую, и мы должны смотреть на нее именно с этого угла. Почему я говорю об этом в первую очередь, и вряд ли это вызовет споры, потому что существует статистика, которая вызывает беспокойство — мы маленькая страна и необходимо, чтобы все силы были направлены именно в это русло.
Наше министерство работает не только в направлении здравоохранения, это еще и Министерство по делам ВПЛ, труда, здравоохранения и социальной защиты, то есть оно многофункциональное. Чтобы здравоохранение работало в правильном русле, ему надо исправлять дела по многим направлениям: и одно из них — демографическое. И если мы хотим что-то исправить, необходимо провести определенное количество мероприятий как с точки зрения социальной защиты, благосостояния, так и с точки зрения определенных стимулов. И разные страны, в зависимости от того, какие у них показатели и экономическое положение, пытаются решать эту проблему.
Даже если просто оглянуться вокруг, то несложно заметить, как много у нас наркозависимых людей
Поскольку мы говорим, что у нас есть экономический прогресс, а этот прогресс должен отражаться на жизни каждого человека, — и это тоже проблема, — за этим следует необходимость провести и другие мероприятия. И когда речь идет о демографии, одним из препятствующих факторов, кроме всех прочих, является в процентном отношении та наркозависимость, которая у нас налицо. Плохо то, что мы не располагаем точной статистикой на этот счет, но даже если просто оглянуться вокруг, то несложно заметить, как много у нас наркозависимых людей.
Что касается заместительных программ, хочу сказать, что эти программы — это самый последний шаг для зависимых людей. То есть эти программы подразумевают, что наркоман не должен стать криминальным элементом из-за того, что у него нет наркотика. Вот чтобы исключить это, и больной человек — а это именно больной человек, а не какой-нибудь бандит, — для этого существуют заместительные программы. Но у всего есть пределы, и чрезмерно либеральный подход к проблеме может оказаться таким же разрушительным, как и его отсутствие.
Встает вопрос — почему.
Представители власти говорят о том, что есть дилемма: поставляющие учреждения — будет это больница или аптека — заинтересованы в том, чтобы в программы было включено как можно больше бенефициаров. Но опять же напомню, с чего начала — этот последний шаг, когда все предыдущие уже были сделаны. Потому что такие пациенты считаются очень тяжелыми и их физическое состояние не улучшается. Есть многие наблюдения, научные исследования, показатели, которые не позволяют спорить по этому поводу. Как здесь происходит, знаете? В последнее время почему-то стало хорошим тоном включиться в эту программу, но пациент не осознает, что его болезнь — большая опасность для его организма. Вот я говорила о демографии — такие люди представляют собой большое препятствие для того, чтобы у нас росло здоровое поколение. Когда одним из приоритетов является здоровый образ жизни, в него не вписывается такое количество заместительных программ, тем более что у нас нет точной статистики. И почему нет, посмотрите. Наша страна — особая в том смысле, что государственные программы осуществляются частными медицинскими учреждениями, частными аптеками и так далее, которые работают на прибыль, ориентированы на прибыль. Теперь представьте себе, как они должны вести свою деятельность, чтобы не думать о собственной прибыли, доходах?
То есть они заинтересованы в реализации таких программ, которые финансирует государство или сами находят источники финансирования, чтобы у них было как можно больше программ и бенефициаров. А перед нашим государством уже встала такая необходимость, чтобы люди, включенные в программу, были точно определены как люди, действительно нуждающиеся в такой помощи. Именно по этой причине государство решило взять ответственность на себя. Это вопрос ответственности.
— Насколько быстро государство способно взять на себя решение этой проблемы, есть ли у него соответствующие ресурсы? И что теперь ожидает тех людей, которые сидят на программах заместительной терапии и последующей ресоциализации?
— Я хочу убедить вас в том, что эта инициатива бездумно и за одну минуту не была объявлена. До того, как государство приняло решение, оно учитывало данные определенной базы, которая у него есть. Пациенты, которые должны быть включены в эту программу, вне ее не останутся. Это исключено. Но молодые люди не будут включены в программу, если это им не полагается. А практика показывает, что такие молодые люди попадают в эту программу, и именно по тем причинам, о которых мы говорили.
Если человек, знакомый с проблемой, не делает такого анализа, ему покажется, что это все очень сложно. Я, например, много раз давала интервью в тот период, когда были ужасные репрессии по отношению к потребителям наркотиков, когда происходили ужасные вещи, я как раз говорила, что они не криминалы, они больные люди, которые нуждаются в помощи. Сейчас помощь тем, кто в этом вправду нуждается, не прекратится, но из этих программ будут исключены люди, которых возможно другими путями лечить и другими способами. Такие способы есть, на самом деле есть, и когда государство возьмет на себя ответственность, мы уже будем знать, кто и как над этим работает, и в соответствии с этим наметятся планы.
Я смотрю на это позитивно, потому что невозможно, чтобы с одной стороны перед нами стояла проблема приобщения молодых к здоровому образу жизни, а с другой стороны расширялись эти программы. Давайте посчитаем, сколько у нас таких программ, служб, которые поставляют эти программы, и сколько молодых в них включены. Этих точных цифр у нас тоже нет, тем не менее те, что есть — нереально большие для нашей страны. И это необходимо исправить.
— В закон также добавлены положения, согласно которым «до 1 октября 2025 года право на импорт наркотических средств и психотропных веществ предоставляется юридическому лицу, которое представит в Агентство по регулированию медицинской и фармацевтической деятельности, подлежащей государственному контролю, соответствующую документацию, подтверждающую приобретение наркотических средств и психотропных веществ». Что это означает, если не бюрократию, которая может только пойти во вред наркозависимому человеку?
— Не могу с вами согласиться. Это обычный мониторинг, обычный контроль, и это те средства, которые обязательно надо контролировать. Это не те средства, которые просто успокаивают, это другие средства, которые не могут ввозить, кто угодно. То, что вы процитировали, указывает именно на то, что это не бюрократия, это контроль. Это ответственность государства и необходимость.
— На этой неделе приняты поправки к закону — «О наркотических средствах, психотропных веществах, прекурсорах и наркологической помощи» и поправки в УК, которые касаются ужесточения ответственности за преступные деяния, связанные с марихуаной? Между ними, конечно, есть связь, но не было бы правильнее сделать акцент на ужесточении поправок в Уголовный кодекс или остановиться только на них?
Эта инициатива должна была прозвучать и раньше, но, видимо, не было такой экономической возможности
— Мы должны полностью исключить ввоз наркотических препаратов индивидами, поэтому здесь необходимы юридические лица, которые будут ответственны за него и действовать в рамках закона. Такие законы, между прочим, в нормальных странах, которые хотят спасти свой генофонд, очень важны. Мы не можем в этом сравниваться с Америкой, потому что она большая страна, и у нее такие же большие проблемы. А мы маленькая страна, и мы можем, стоя с правильными людьми на правильной стороне, и грамотной реализацией этой инициативы, добиться очень хороших результатов.
Я не стою ни на чьей стороне, не являюсь адвокатом властей, но у меня самой именно такое же мнение. Более того, я считаю, что эта инициатива должна была прозвучать и раньше, но, видимо, не было такой экономической возможности. Теперь, если все будет сделано правильно, общество, каждая семья, которая сталкивается с проблемой наркомании, будет за это благодарна, я в этом уверена. Я думаю, что за этими изменениями пойдут и другие, которые в совокупности создадут здоровую систему.
— Главное, чтобы государство было способно взять на себя решение этой проблемы и у него были соответствующие ресурсы…
— И человеческие ресурсы у него должны быть, и финансовые ресурсы, и порядочные люди должны этим заниматься, как я уже говорила. Вообще, сейчас нам даже больше нужны порядочные люди, чем профессионалы высокого уровня. И вообще, мы, общество, не должны принимать любые изменения в штыки, а в полгода раз требовать у государства отчет, как идет реформа: правильно или нет, какие недостатки, какие успехи.
— Хочу уточнить, — и сейчас много об этом спорят — то есть вы не считаете, что это еще один принятый государством репрессивный закон, вы не видите в этом ничего репрессивного…
— Очень хороший вопрос и спасибо вам за него. Каждый закон может быть оценен через разные призмы и по-разному. Любая идея в плохом исполнении может принести плохой результат. Поэтому я и говорю, что люди, которые будут включены в эту систему, будут этим руководить и проводить мониторинг, должны быть порядочными людьми. У них не должно быть коммерческого интереса в этом деле. И тогда вероятность неуспеха будет сведена к минимуму.
Форум